19.00. — 20.00. Стемнело. Медики работают в свете фар КамАЗа. Кому-то из раненых вкалывают промедол, делают перевязки. Некоторым помощь уже не требуется.
Я хожу между телами убитых. Отец Андрей (в миру Немыкин), который все время находился вместе с бойцами в группе “Соболя”, читает отходную молитву по убиенным и молится за исцеление раненых.
Показать полностью..
В стороне молча стоит невысокого роста солдатик. Если бы не боевая раскраска на лице — воробышек воробышком. Это рядовой Денис Чушенков. Он, рядовой Свиридов и сержант Болдырев — единственные уцелевшие из группы “Джафа”. Еще двое — рядовые Виталий Мухин и Роман Чванов, получившие тяжелые ранения, эвакуированы в Моздок.
Дениса обступили собровцы. Он им рассказывает: “Когда “духи” перебили всех наших, я с пулеметчиком лежал в стороне, в небольшой канавке. Достать нас не могли — холмик прикрывал. А к себе мы их не подпускали. Отстреливались, экономя патроны. Командир забрал нас во время обмена”. Кто-то из собровцев протягивает Денису пачку печенья: “Подкрепись, братишка, целый день ведь не ел”. Чушенков растерянно смотрит на пачку и не знает, что с ней делать. Потом, словно опомнившись, лихорадочно разрывает обертку и угощает окружающих.
20.00. — 21.00. В кашээмке на КП “Первый” проводит совещание. По словам генерала Фоменко, в Комсомольском уничтожено 86 боевиков. Какова была общая численность банды, захватившей село, точно не известно.
Отряд “Росич” оказался на самом трудном направлении. Боевики ждали нас на трех улицах, заранее оборудовав огневые позиции. Если бы лейтенант Яфаров со своими бойцами не принял на себя основной удар, проскочив в темпе третий перекресток, в огневой мешок угодила бы группа капитана Сиротина. Так мне объяснил “Гром”.
Утром отец Андрей совершил панихиду. Спецназовцы молились над пробитыми брониками и “сферами” тех, кто не вернулся из боя.
Несколько дней назад, когда мы познакомились с батюшкой, он сказал, что хочет в пункте временной дислокации дивизии поставить крест в память о погибших военнослужащих 100-й ДОН. После боя в Комсомольском в скорбный список на этом кресте будут внесены имена лейтенанта Джафяса Яфарова, сержанта Михаила Борисова, младшего сержанта Николая Емикова, ефрейтора Сергея Кузнецова, рядовых Антона Доронина, Равиля Абдуллаева, Александра Броничева, Юрия Гордеева, Дмитрия Морозова, Александра Никулина и Александра Адамова.
Вечером в палатке командира отряда подняли за них и всех павших братишек третий тост...
Владимир ЯГОЗИНСКИЙ
Фото Константина РАЩЕПКИНА
32
10
17.00. “Гром” — “Сотому” (позывной командира 100-й ДОН): “Начали договариваться об обмене на моем фланге. Прошу прекратить огонь!”
Парламентеры из числа старейшин и представителей местной администрации пошли огородами. “Духи” не захотели подпускать бэтээр. Гелаев пожелал вести переговоры только с “Громом”.
Показать полностью.. Условия такие. Первое: прекратить огонь. Второе: во время обмена “Гром” должен стоять на дороге в пятидесяти метрах от боевиков и находиться под их прицелом на тот случай, если первое условие будет нарушено. Третье: четыре федерала во время обмена остаются в расположении боевиков, пока они не заберут своих. Семенов эти условия принял. Хотя, как я узнал потом, на КП к его решению отнеслись неоднозначно. Была реальная угроза захвата еще четверых заложников с бэтээром в придачу.
17.10. Начался обмен. Наша четверка выехала на броне вперед — туда, где еще недавно гремели выстрелы. Не трудно догадаться, какие чувства испытывал Игорь Семенов под прицелом “духовских” снайперов.
17.30. Откуда-то слева бухнули выстрелы. У бандитов не выдержали нервы. По “коробочке” влупили из гранатомета. К счастью, промазали. Семенов стоял, не шелохнувшись, всем своим видом показывая, что к стрельбе на левом фланге не имеет никакого отношения. В это время командир 100-й ДОН сурово разговаривал с начальником штаба бригады, бойцы которой без приказа открыли огонь и чуть было не сорвали обмен. Через пару минут пальба прекратилась. Напряжение спало.
17.40. Раненых отправили на КП. Бэтээр пошел еще раз — теперь уже за “двухсотыми”. После этого настал черед боевиков. Только из одного дома, где бились “спецы” лейтенанта Яфарова, “духи” забрали шесть трупов и одиннадцать раненых. На направлении действий группы “Соболя” нашли еще восьмерых убитых. Какие потери были в глубине обороны бандитов, не известно. Но судя по выкрикам гелаевцев, которые доносились из радиостанции, наколошматили их там будь здоров.
Ближе к вечеру начался отход из Комсомольского всех участников спецоперации.
16
6
12.10. “Первый” — “Грому”: “Отходи. Будет работать авиация и артиллерия”. “Гром” — “Первому”: “Не уйду, пока всех своих не вытащу”.
12.25. На улице, за бэтээром, разорвалась граната подствольника. Бойцы засекли, откуда работал “дух”, и пустили в ответ пять ВОГов. Гранатометчик заткнулся.
Показать полностью.. 13.05. Идет корректировка огня. Бойцы отряда и собровцы обозначают свое местоположение ракетами и указывают дома, в которых засели боевики.
13.15. Начали бабахать танки. По радиостанции кто-то докладывает: снаряды ложатся хорошо. Но после нескольких минометных залпов попросили больше не обстреливать — возросла вероятность поражения от осколков.
13.45. Подполковник Семенов отправил к нам сержанта-контрактника Андрея Болдырева. Это пока единственный боец из группы Яфарова, которого под прикрытием дымовой завесы удалось вытащить из-под обстрела. Андрей получил касательное ранение в голову. Медик уже наложил ему повязку. Все обступили сержанта: интересно узнать, что творится на правом фланге. Рассказ получается сбивчивый, путаный. Ясно одно: парням там гораздо тяжелее, чем нам.
Через час Болдырева отправили броней на КП.
14.45. Мужики из орловского СОБРа, расположившиеся в соседнем доме, чуть не попали в ловушку. Слева от перекрестка обосновались боевики. Девять бойцов отправились на разведку. “Духи” подпустили их поближе и обстреляли из пулемета. Собровцы едва ноги унесли. Капитан Сиротин посылает “коробочку” к тому месту, где обнаружили себя бандиты. Пулемет бэтээра работает, не переставая, несколько минут. “Духи” с левого фланга больше не беспокоят. Попытка обойти нашу группу провалилась.
15.20. На правом фланге без изменений. “Грому” и “Назару” пока не удается подобраться к остаткам группы “Джафа”. Опять начинают бить танки. Видимо, решено форсировать события. Все прекрасно понимают: ночевать в Комсомольском, среди “духов” — не лучший вариант.
15.40. Только выпрямился, разгибая затекшую спину, как нас опять обстреляли. Бандиты не дают расслабляться. Время тянется медленно. Уже не верится, что до наступления темноты выберемся отсюда.
16.20. Возле нашего дома остановился бэтээр. “Назар” под прикрытием брони ведет человек двадцать чеченцев. Эти старейшины Комсомольского изъявили желание вести переговоры с боевиками об обмене ранеными и убитыми. Их сопровождает помощник командующего группировкой внутренних войск “Запад” по работе с местным населением.
16
6
10.20. Подполковник Семенов докладывает “Первому” — руководителю спецоперации генерал-майору Григорию Фоменко, что отряд натолкнулся на ожесточенное сопротивление по всему фронту. Требуются резервы. Особенно на правом фланге.
10.40. Пальба не прекращается ни на секунду. Бойцы смотрят на меня как на ненормального. Они стреляют, а я точно угорелый ношусь с блокнотом и ручкой. Ну и пусть думают, что хотят. Они делают свою работу, а я — свою.
Показать полностью..“Гром” — “Назару”: “Видишь дом возле “Джафа”?” — “Да”. — “Сколько до него?” — “Метров триста”. — “Обстреляй из бэтра ближнее к нему здание. Лупи по крыше, там гнездо снайпера”.
11.15. “Гром” — “Соболю”: “Ты отошел к третьему перекрестку?” — “Пытаюсь...”
Начинаем отходить. За соседним забором что-то грохнуло. Мат-перемат. Рядовому Антону Доронину пуля попала в голову. Он прикрывал отход группы...
БТР медленно ползет назад, к третьему перекрестку. Лица у бойцов сосредоточенные, злые. Через каждое слово — проклятье. Пули свистят и ковыряют землю совсем рядом. Дыхалка сбивается.
“Уроды, скоты!” — это во дворе, за забором, подчиненные капитана Сиротина дают волю эмоциям. Раненого опускают на землю. Не могу оторвать взгляд от его головы. Череп сзади рвано расколот на четыре части. Антон почти не реагирует, когда капитан Алексей Кубанов вкалывает ему в ногу промедол и накладывает повязку на голову, стараясь не задеть красные сгустки...
Чтобы не выходить на простреливаемую со всех сторон улицу, по которой вдобавок работает и “духовский” снайпер, бойцы выламывают сетку-рабицу и перетаскивают в соседний двор Антона. Бэтр медленно-медленно пятится по улице. Башенный пулемет изрыгает длинные очереди. Но огонь по нам не ослабевает.
Дальше дворами не пройти — каменная стена. Солдаты забрасывают участок улицы дымовыми гранатами. В едком тумане перебегаем до третьего перекрестка. Сердце готово выскочить из груди. Прошел час с того момента, как мы начали отсюда движение вперед. Час, промелькнувший как миг! Если б не делал пометки в блокноте, ощущение времени утратил бы напрочь.
11.50. Заняли круговую оборону. Семенов, пригибаясь, побежал вдоль забора на правый фланг, к тому месту, откуда можно было увидеть, как “Назар” пытается подойти на помощь группе “Джафа”. Добраться до нее по-прежнему не удается. Метрах в сорока “духи” подорвали наш БТР. Пришлось опять отойти.
“Аллах акбар!” — ожила у кого-то радиостанция. “Пошел ты на ... со своим акбаром! — доносится в ответ. — Мой Бог накажет тебя моими руками! Живым не уйдешь”. У кого-то из собровцев, находившихся рядом с нами, не выдерживают нервы: “Братишки, хватит с этим скотом разговаривать! Перейдите на другую частоту”. В горячке боя не сразу сообразили, что к этому времени командир группы лейтенант Джафяс Яфаров был мертв. Скорее всего именно его радиостанция попала к “духам”.
12.00. Сидим в одном из четырех домов на перекрестке. Пальба продолжается. По стенам цокают пули, над головами проносятся трассеры. Стараемся не высовываться без необходимости. Опять стреляет снайпер, не оставляет попыток достать кого-нибудь из нас.
Не умолкает радиостанция у подполковника Лидова. Он отслеживает эфир, готовый к действиям по первому приказу командира. “Гром” — “Назару”: “Ты стоишь сзади меня. Подтянись, технику оставь”.
21
6
10.10. Мне не видно, что происходит на левом фланге у “Назара” и на правом у “Джафа”. Слышу только: там тоже ох как горячо! Эфир словно взбесился. Из рации “Грома” несутся доклады один тревожнее другого. По отдельным репликам понимаю: особенно тяжко у “Джафа”. Да и “Назару” крепко достается. Еще при подходе к третьему перекрестку бойцы его группы повстречали мирных жителей, не успевших покинуть село.
Показать полностью.. Они предупредили: в правом доме боевики. Как потом выяснилось, только в одном этом здании на левом фланге против “спецов” выставили стволы 24 “духа”. А это, согласитесь, не пустяк. Но все-таки жарче было у “Джафа”.
“Джаф” — позывной исполняющего обязанности командира первой ГСН лейтенанта Джафяса Яфарова. Вместе с ним группа насчитывала шестнадцать человек. Когда подошли к третьему перекрестку, Яфаров оставил позади себя подчиненных, а сам с младшим сержантом Николаем Емиковым, рядовыми Равилем Абдуллаевым и Александром Адамовым дозором выдвинулся вперед.
Бегло осмотрев первый дом, бойцы побежали дальше. Здесь, по замыслу командира, детально будут работать идущие следом. Во втором доме “Джаф” обнаружил подготовленную огневую точку — пулемет ПКМ стволом смотрел на улицу. Боевики, не ожидавшие быстрого появления военных, кучковались на втором этаже.
Заняв удобные позиции, спецназовцы приготовились к встрече с бандитами, которые поспешили вниз, на первый этаж. За считанные минуты восемь боевиков были изрешечены очередями. С этого момента на правом фланге разгорелся жестокий бой.
Перекресток плотно обстреливался из всех видов автоматического оружия и “шайтанок”. Противостоять многократно превосходящим силам “духов” было крайне трудно. Но отважная четверка в течение часа не покидала захваченный дом. Держала оборону, не давая возможности боевикам продвинуться к перекрестку.
Озверев от дерзости наших бойцов и понесенных потерь, бандиты сосредоточили основной удар на доме, где была четверка “Джафа”. После интенсивного обстрела из гранатометов оставаться в здании не представлялось возможным. Дом превратился в развалины.
Работавшие с группой Яфарова собровцы, попав в огневой мешок, отползли к полю за селом и залегли в неглубоком арыке. Видя, что дозор спецназа попал в серьезный переплет, они стали кричать “Джафу”: “Отходите к нам! Прикроем!” Да, это был единственный шанс. Возвращаться к перекрестку себе дороже, можно угодить под огонь засевших в тылу “духов”.
Лейтенант Яфаров принял решение: прорываться к собровцам. Пан или пропал! По его сигналу парни выпрыгнули со второго этажа и рванули к арыку. Но добежать им не удалось. Боевики простреливали буквально каждый метр, пришлось залечь на открытом месте... Никто из дозора больше не поднялся. Погибли и некоторые другие подчиненные Яфарова из числа тех, кто принял бой на перекрестке, не успев забежать в дома.
Затаив дыхание слушаем эфир. “Гром” — “Джафу”: “Ты отходишь?” — “Не могу пока...” На этом связь с лейтенантом оборвалась.
“Абрек” — “Грому”: “Я сзади “Джафа”. Приблизиться пока не могу, “духи” х....т из подствольников”. “Назар” — “Грому”: “Меня обходят слева...”
23
6
СПЕЦОПЕРАЦИЮ по проверке паспортного режима в Комсомольском решено было провести повторно в силу непредвиденных обстоятельств. Рано утром 6 марта группа боевиков во главе с Русланом Гелаевым выходила с гор по направлению к селу. Застава мотострелков засекла передвижение бандитов и обстреляла их. Уклонившись от боя, “духи” ворвались в Комсомольское.
Показать полностью.. Село тут же блокировали. Ранее планировавшаяся операция в Алхазурово была отменена, все подразделения внутренних войск передислоцировались на северную окраину Комсомольского.
7.45. Глядя на село в этот утренний час, с трудом верю, что бандиты могут находиться там. Они что, дураки, самоубийцы? Сюда подтягиваются внушительные силы внутренних войск, с юга занимают позиции армейцы, начинают обстреливать южную окраину.
Пара “вертушек”, заходя по кругу, долбит ракетами выходы из Комсомольского и предгорья. Где-то там содрогается земля.
8.00. Вертолеты уходят на базу. В сторону села направляются два бэтра с разведчиками. От их работы во многом зависит успех операции по уничтожению “волков” Гелаева.
Местное население покидает насиженные места. Старики, женщины, дети, мужчины — все спешат убраться подобру-поздорову, таща за собой разнообразный скарб. Для них отвели безопасное место, где мирные люди могут переждать бой.
8.50. Силы спецназа сосредоточиваются на дороге, ведущей в Комсомольское. Все готовы к началу операции. Командир “росичей” подполковник Игорь Семенов ходит вдоль колонны, отдает последние распоряжения. Основная задача спецам уже поставлена. Все группы знают, на каких направлениях предстоит действовать. Вчера они проводили зачистку в селе. Но пройти его до конца не успели. Сегодня предстоит доделать ту работу. Только в другой обстановке. С боем...
9.00. Звучит долгожданная команда. Трогаемся. Дорога сворачивает направо. Впереди узкий мосток. Щелкая предохранителями, бойцы и офицеры переходят по нему в пешем порядке. Группы “Назара”, “Джафа”, “Соболя” и “Птицы” рассредоточились по своим направлениям.
“Гром” — “Назару” (подполковник Семенов руководит действиями подчиненных по рации): “До первого перекрестка — вперед!”. Вслед за “Назаром” указания получают командиры других ГСН.
Бойцы двигаются быстро. Наспех осматривают дома — лишь бы людей не было. Вчера здесь уже зачищали. Да и следом пойдут милиционеры. Более детальная проверка в их компетенции.
9.40. Закрепились на втором перекрестке. Я иду вместе с группой “Соболя” — капитана Валентина Сиротина. “Гром” принимает доклады от командиров групп и указывает следующий рубеж — третий перекресток. Если б знать заранее, что за ним последует...
9.50. Во всех четырех домах на перекрестке засели бойцы “Соболя”. По рации доложили, что к нам на “уазике” движутся парламентеры. Боевики согласились вести переговоры о выдаче четырех пленных армейцев.
Подъезжает “уазик”. Три небритых чеченца с белым флагом просят офицеров сопроводить их до армейской заставы. Боятся, как бы не перестреляли, приняв за бандитов. “Езжайте сами. Мы предупредим по рации, вас не тронут”, — говорит командир. Ему сейчас нельзя отвлекаться от управления действиями отряда.
9.55. Группы начинают движение от уравнительного рубежа — третьего перекрестка к окраине Комсомольского. Иду за “Соболем” и “Громом”. И вот тут начинается. По всему фронту — справа, слева и по центру — “духи” влупили из автоматов, пулеметов и гранатометов. Работает снайпер. Все присели. Кто ползком, кто перебежками уходят под прикрытие железных ворот. Шум боя нарастает. Спецназовцы дают отпор.
13
2
Май 2000 года ГОРЯЧИЙ РЕГИОН: Жаркий март “росичей”
Мне приснился кошмарный сон. Будто меня в темноте снимают с бэтээра, перекладывают на носилки и несут под свет фар КамАЗа. Тентовый фургон стоит неподалеку от дороги. Вокруг суетятся люди. Руки у них почему-то в резиновых перчатках. А сами они в спешке надевают белые халаты и просят посторонних не мешать.
Показать полностью.. Склонившийся надо мной доктор качает головой и что-то говорит медсестре. Меня несут к санитарному фургону. Я чувствую запахи сырой земли и остро-горький — крови. На соседнем бэтээре лежат неподвижные, словно замороженные, тела. Рядом с броней в молчании застыли бойцы.
— Что вы стоите как вкопанные! — кричит на них доктор. — Помогайте санитарам!
Солдаты зашевелились, обступили “коробочку”, принимая на руки скорбный груз. Узкие полоски света выхватывают из темноты “двухсотых” со страшными ранами. У одного в глазнице набух огромный кровавый цветок. Мой взгляд будто прилипает к нему. Наконец усилием воли переключаю внимание на живых.
Вот собровец, раненный в ногу, отбивается от медсестры, убеждая, что ему не нужна помощь:
— Мне уже вкололи промедол, сестричка, работайте с другими!
Его обступили сослуживцы, и он рассказывает:
— Сволочи, заманили нас в ловушку. Бойцам группы седьмого отряда не повезло — досталось больше всех. Они шли впереди и первыми напоролись на засаду. Я им ору: “Отходите, мы вас прикроем!”. А они не слышат, да и не могут двинуться — перекрестный огонь вжал в землю...
Кошмарный сон продолжается. Тягуче-медленный, изнуряющий. Как на экране, прокручиваются кадры боя. Огонь по нам — со всех сторон, не дает возможности разогнуться. Спина ноет все сильнее и сильнее. Пули свистят над головами, срезают ветки деревьев. Забегаем в какую-то подворотню, где нас не достанет “духовский” снайпер.
— Ну что, писатель, — с сочувствием смотрит на меня подполковник Николай Лидов*, — попал в переплет?
Да уж, ничего не скажешь, жарковато. Впрочем, что корреспондент! Это бойцы отряда специального назначения “Росич” бьются с “духами” не на жизнь, а на смерть. А мне, журналисту, по воле судьбы оказавшемуся рядом с ними, выпала всего лишь роль наблюдателя.
Здесь, во дворе, спокойнее. Относительно, конечно. Грохот стоит адский — ни минуты передышки. Выглянув из-за укрытия, замечаю раненого. Его втащили во двор и положили на землю. Из запрокинутой головы обильно струится кровь. Док быстро накладывает повязку, вкалывает в ногу промедол. Но, увидев, что изо рта солдата пошла слюна, а тело забилось в конвульсиях, качает головой — не жилец.
Мне вдруг нестерпимо захотелось выпить. Не закусывая. Чтобы мозг хоть на мгновение отключился от реалий боя...
И тут я очнулся в палатке, ходившей ходуном под напорами холодного ветра. Ощупав себя, с облегчением вздохнул: цел, ранение лишь привиделось. Но только ранение, в остальном же сон один к одному продублировал горячие события, в которых мне довелось участвовать.
А память продолжала терзать душу, вновь и вновь возвращая к вчерашнему дню...
14
2
